код с алисой в стране чудес
Код с алисой в стране чудес
Глава VIII. Крокетная площадка Королевы
У входа в сад рос большой розовый куст, на нём цвели белые розы. Но находившиеся тут же три садовника деловито перекрашивали их в красный цвет. Алисе это показалось очень странным, и она подошла поближе, чтобы лучше наблюдать их работу. Едва Алиса приблизилась к ним, как услышала, что один из них сказал:
— Поосторожнее, Пятёрка! Не брызгай на меня краской!
— Я тут ни при чём!— проворчал Пятёрка сердито. — Семёрка толкнул меня под локоть!
В ответ на это Семёрка поднял глаза и сказал:
— Верно, Пятёрка! Всегда виноваты другие.
— Тебе лучше бы помолчать,— произнёс Пятёрка. — Лишь вчера я слышал: Королева сказала, ты заслуживаешь, чтобы тебе сняли голову!
— За что? — спросил тот, который заговорил первым.
— Не твоё дело, Двойка! — сказал Семёрка.
— Нет, это его дело! — возразил Пятёрка. — И я скажу ему: за то, что ты принёс повару тюльпанные луковицы вместо лука.
Семёрка швырнул на землю малярную кисть и начал было:
— Ну, из всех несправедливостей. — как вдруг его взгляд случайно упал на Алису, которая стояла, рассматривая их, и он внезапно замолчал.
Остальные обернулись тоже и все вместе низко поклонились.
— Не можете ли вы объяснить мне, — сказала Алиса, немного робея, — зачем вы красите эти розы?
Пятёрка и Семёрка ничего не ответили, но посмотрели на Двойку.
Двойка начал глухим голосом:
— Да вот, видите ли, мисс, дело в том, что здесь должен был быть красный розовый куст, а мы по ошибке посадили белый, и, если Королева заметит это, нам, всем, знаете ли, снесут головы прочь. Поэтому, видите ли, мисс, мы стараемся изо всех сил, прежде чем она явится, чтобы.
В этот момент Пятёрка, который с беспокойством смотрел в глубь сада, закричал:
И все трое садовников мгновенно повалились на землю лицом вниз. Раздался шум множества шагов, и Алиса обернулась, нетерпеливо желая увидеть Королеву.
Сначала появились десять солдат с дубинками (солдаты были той же формы, что и три садовника: прямоугольные и плоские, с руками и ногами по углам), затем — десять придворных. Придворные были сплошь осыпаны брильянтами и двигались попарно, как и солдаты. Вслед за ними шли королевские дети; их было десять. Милые крошки шли тоже попарно, держась за руки и весело подпрыгивая на ходу. Все они были украшены знаком Сердца. После них появились гости, главным образом Короли и Дамы. Среди гостей Алиса узнала Белого Кролика. Он торопливо и нервно без умолку говорил, смеясь всему, что сам сказал. Он прошёл мимо Алисы, не заметив её. Затем шёл Валет Червей, который нёс королевскую корону на подушке малинового бархата. В заключение этого грандиозного шествия следовали КОРОЛЬ и КОРОЛЕВА ЧЕРВЕЙ.
Алиса не могла решить, должна ли она упасть лицом вниз, подобно трём садовникам, но не могла вспомнить, чтобы когда-нибудь слышала о таком правиле при процессиях. «И к тому же, какой был бы толк в шествиях, — думала она, — если бы зрители лежали вниз лицом и ничего не могли видеть». Поэтому она осталась стоять на месте и ждала.
Когда шествие поравнялось с Алисой, все остановились и принялись её разглядывать. Королева строго спросила:
Она задала этот вопрос Валету Червей, который только поклонился и улыбнулся в ответ.
— Идиот! — сказала Королева и, нетерпеливо тряхнув головой, обратилась к Алисе: — Как тебя зовут, дитя?
— Меня зовут Алиса, если будет угодно вашему величеству, — очень вежливо ответила Алиса, но она тут же добавила про себя: «Ну, они только колода карт, в конце концов. Мне нечего их бояться».
— А кто эти? — спросила Королева, указывая на трёх садовников, растянувшихся вокруг розового куста.
Так как, видите ли, они лежали лицом вниз и узор на их спинах был такой же, что у остальных карт колоды, она не могла узнать, были ли то садовники, или солдаты, или придворные, или трое её собственных детей.
— Откуда мне знать? — сказала Алиса, удивлённая своей смелостью. — Это не моё дело.
Королева побагровела от ярости и, с минуту пристально поглядев на неё, подобно дикому зверю, завизжала:
— Долой ей голову! ДОЛОЙ!
— Нелепость! — сказала Алиса очень громко и решительно, и Королева замолчала.
Король положил свою руку на руку Королевы и робко заметил:
— Подумай, моя дорогая: ведь она — только ребёнок! Королева гневно отвернулась от него и приказала Валету:
Валет сделал это очень осторожно ногой.
— Встаньте! — сказала Королева пронзительным, громким голосом.
Три садовника мгновенно вскочили и начали кланяться Королю, Королеве, королевским детям и всем вообще.
— Перестаньте! — взвизгнула Королева. — У меня голова кругом идёт.
Затем она повернулась к розовому кусту и продолжала:
— Что вы делали здесь?
— Если будет угодно вашему величеству, — сказал Двойка очень униженным тоном, опускаясь при этом на одно колено, — мы старались.
— Я вижу! — сказала Королева, тем временем осматривавшая розы. — Долой им головы!
Процессия двинулась дальше, и только три солдата остались позади, чтобы казнить несчастных садовников, которые бросились к Алисе за защитой.
— Вы не будете обезглавлены! — сказала Алиса и спрятала их в большой цветочный горшок, стоявший вблизи.
Три солдата минуту или две бродили вокруг, ища их, и потом спокойно замаршировали вслед за остальными.
— Отрубили им головы? — закричала Королева.
— Их головы исчезли, если это будет угодно вашему величеству! — гаркнули солдаты.
— Правильно! — закричала Королева. — Не сыграть ли нам в крокет?
Солдаты молчали и смотрели на Алису, так как вопрос, очевидно, был обращён к ней.
— Да! — крикнула Алиса.
— Тогда идём! — заорала Королева.
И Алиса присоединилась к шествию, очень интересуясь, что случится дальше.
— Это. это прекрасный день! — послышался робкий голос сбоку от неё: она шла рядом с Белым Кроликом, который тревожно смотрел ей в лицо.
— Превосходный, — сказала Алиса. — А где Герцогиня?
— Т-ш! Т-ш! — торопливо произнёс Кролик приглушённым голосом. Он боязливо оглянулся через плечо, сказав это, и потом поднялся на цыпочки, приблизил губы вплотную к её уху и прошептал: — Она приговорена к казни!
— За что, расскажите, пожалуйста, — попросила Алиса.
— Вы сказали: «Какая жалость»?— переспросил Кролик.
— Нет, я не говорила этого, — возразила Алиса,— я совсем не думала о жалости. Я сказала: «За что?»
— Она надавала пощёчин Королеве. — начал Кролик. Алиса слегка взвизгнула от смеха.
— О! Молчи! — испуганно прошептал Кролик. — Королева услышит тебя! Видишь ли, она пришла с опозданием, и Королева сказала.
— По местам! — закричала Королева громовым голосом, и все вокруг начали бегать туда и сюда, кувыркаясь один через другого.
Однако спустя одну или две минуты гости разместились, и игра началась.
Алиса подумала, что за всю свою жизнь никогда ещё не видела такой странной площадки для игры в крокет. Это были сплошные грядки и борозды. Шарами служили живые ежи, молотками — живые фламинго, а солдаты, согнувшись вдвое и упираясь в землю головами и руками, изображали крокетные ворота.
Алиса быстро сделала вывод, что это чрезвычайно трудная игра.
Участники её играли все сразу, не ожидая очереди, ссорясь всё время и сражаясь из-за ежей. Королева очень скоро пришла в ярость. Она носилась вокруг и кричала почти ежеминутно:
Алиса начала чувствовать всё большее беспокойство: конечно, у неё не было пока столкновений с Королевой, но она знала, что это может произойти каждый миг. «И тогда, — думала она, — что случится со мной? Здесь уж очень любят обезглавливать людей; удивительно, что кое-кто ещё остаётся в живых!»
Алиса принялась осматриваться кругом, ища какого-нибудь пути к спасению и соображая, как бы отсюда незаметно ускользнуть. Вдруг она увидела странное явление в воздухе; сначала оно её изумило, но, понаблюдав его одну-две минуты, Алиса догадалась, что это улыбка, и она сказала себе:
— Это Чеширский Кот. Теперь будет с кем потолковать!
— Ну, как поживаешь? — спросил Кот, лишь только у него ясно обрисовались губы и он смог говорить.
Алиса подождала, пока показались глаза, и затем покачала головой. «Нет никакого смысла разговаривать с ним, — подумала она, — пока не появятся уши или, по крайней мере, одно из них».
В следующую минуту показалась вся голова, и тогда Алиса поставила на землю фламинго и начала рассказывать об этой странной игре в крокет, очень обрадованная, что есть кому слушать её. Кот, по-видимому, решил, что теперь видна достаточная часть его, и дальше не стал показываться.
— Я считаю, что они играют не совсем по правилам, — начала Алиса жалобным тоном, — и они так ужасно ссорятся, что не слышат друг друга. Кажется, у них вообще нет каких-либо правил. В конце концов, даже если они есть, никто их не выполняет, и вы не можете представить себе, как это путает, когда все предметы — живые. Сейчас, например, ворота, в которые я должна была «пройти», переходят на другой конец площадки. А когда я собралась крокетировать «шар» Королевы, он просто убежал при моём приближении.
— Как тебе нравится Королева? — тихо спросил Кот.
Королева улыбнулась и прошла мимо.
— С кем ты разговариваешь? — сказал Король, подходя к Алисе и рассматривая с большим любопытством голову Кота.
— Это мой друг — Чеширский Кот, — ответила Алиса. — Разрешите представить!
— Мне не нравится его внешность! — возразил Король. — Однако, если ему хочется, я удостою его почести: он может поцеловать мою руку.
— Совсем не хочется, — заметил Кот.
— Не будь дерзким, — сказал Король, — и не смотри на меня так!
Говоря это, он спрятался за Алису.
— Кот может смотреть на Короля, — возразила Алиса, — я читала об этом в какой-то книге, но я не могу вспомнить, в какой именно.
— Во всяком случае, он должен быть удалён! — сказал Король очень решительно и позвал Королеву, которая в этот момент проходила мимо.— Моя дорогая! Я желаю, чтобы ты удалила этого Кота!
Королева знала лишь один способ устранять все затруднения — большие или маленькие.
— Долой ему голову!— крикнула она, даже не оглянувшись.
— Я сам пойду за палачом! — нетерпеливо сказал Король и поспешно ушёл.
Алиса только подумала, не возвратиться ли посмотреть на продолжение игры, как вдруг раздался голос Королевы, визжащей от гнева. Алиса уже слышала три смертных приговора игрокам, прозевавшим свою очередь. Ей вообще совсем не нравилось происходящее вокруг, так как игра была настолько запутана, что она совершенно не знала, когда будет её очередь играть. Всё же она отправилась искать своего ежа.
Её ёж был занят битвой с чужим ежом. Это показалось Алисе превосходным случаем крокетировать одного другим. Единственным затруднением было, что её фламинго перешёл на другую сторону площадки, где, как могла видеть Алиса, он самым беспомощным образом пытался взлететь на одно из деревьев.
Когда же она поймала фламинго и принесла его назад, битва была уже окончена и оба ежа скрылись из виду. «Но это не имеет никакого значения, — подумала Алиса, — потому что все ворота ушли с этой стороны площадки». Тогда она сунула фламинго под мышку, чтобы он не мог убежать снова, и поспешила назад, желая продолжить разговор со своим другом.
Возвратясь к Чеширскому Коту, она была удивлена, увидав, что вокруг него собралась целая толпа. Здесь шёл спор между палачом, Королём и Королевой, которые говорили все сразу, тогда как остальные молчали, словно набрав воды в рот, и выглядели очень недовольными.
Едва Алиса приблизилась, все трое обратились к ней за разрешением спорного вопроса и повторили ей свои доводы. Так как они говорили все в одно время, она лишь с большим трудом поняла, о чём идёт речь.
Палач доказывал, что он не может отрубить голову, если нет тела, от которого она должна быть отрублена: он никогда прежде не делал ничего подобного и не хочет начинать учиться этому в его возрасте.
Довод Короля был краток: всякий, у кого есть голова, может быть обезглавлен, и поэтому нечего болтать чепуху.
Довод Королевы был тот, что, если что-нибудь не будет выполнено в мгновение ока, она казнит присутствующих всех до одного. (Именно последнее замечание было причиной того, что вся компания смотрела очень мрачно и испуганно.)
Алиса не смогла придумать ничего более убедительного, как только сказать:
— Кот принадлежит Герцогине. Вы лучше её спросите об этом.
— Она в тюрьме, — сказала Королева палачу. — Немедленно доставь её сюда!
И палач понёсся, как стрела.
Лишь только он умчался, Кот начал постепенно исчезать, и к тому времени, когда палач вернулся вместе с Герцогиней, он исчез совершенно. Король и палач дико метались по крокетной площадке, разыскивая его, а остальное общество вновь занялось игрой.
Экземпляр «Алисы в Стране чудес» оценили в три миллиона долларов
Редкое первое издание книги Льюиса Кэрролла «Приключения Алисы в Стране чудес» может стать самой дорогой детской книгой в мире — эксперты оценили его стоимость в два миллиона фунта стерлингов (почти три миллиона долларов), сообщает The Oxford Times. Книгу выставят на аукцион Christie’s, который пройдет 16 июня в Нью-Йорке.
Это один из 22 сохранившихся экземпляров первого тиража книги. Кэрролл (настоящее имя Чарльз Лютвидж Доджсон) подарил его Джорджу Уильяму Китчину, своему другу из колледжа Крайст-Черч. Книге 150 лет, но она в прекрасном состоянии.
Первый тираж «Приключения Алисы в Стране чудес» был отпечатан в 1865 году в типографии Оксфордского университета. Иллюстратор Джон Тенниел оказался недоволен качеством печати, и выпуск книги был остановлен. Часть книг из 50 экземпляров сигнального выпуска писатель подарил своим знакомым, другая часть, как предполагают, была отдана в приюты для детей. В настоящее время 16 книг находятся в библиотеках и институтах Великобритании и США, а шесть — в руках частных владельцев.
Самой дорогой книгой в мире, по оценке The Economist, считается одно из изданий серии «Птицы Америки», выпускавшейся в середине XIX века американским художником и натуралистом Джоном Одюбоном. В 2010 году оно было продано на Christie’s за 11,5 миллиона долларов (стоимость после вычета комиссии — 10,3 миллиона). В десятке дорогостоящих изданий также напечатанная Гутенбергом в середине XV века Библия (4,9 миллиона) и экземпляр «Кентерберийских рассказов» Чосера 1478 года (семь миллионов).
Код с алисой в стране чудес
Глава X. Кадриль Омаров
Мок-Тартль — Фальшивая Черепаха глубоко вздохнул и прикрыл глаза обратной стороной одного из своих ластов. Он смотрел на Алису и пытался говорить, но в течение минуты или двух его голос прерывался рыданиями.
— Похоже, что у него в горле застряла кость! — сказал Грифон и принялся встряхивать его и колотить в спину.
Наконец к Мок-Тартлю снова вернулся дар речи, и, обливаясь слезами, потоком стекающими с его щёк, он продолжал снова:
— Может быть, тебе не приходилось долго жить на дне моря («Совсем не приходилось», — сказала Алиса). и, возможно, ты никогда не была даже представлена Омару. (Алиса начала было: «Я однажды пробовала. », но поспешно остановилась и сказала: «Никогда!»). тогда ты не имеешь никакого понятия, какая восхитительная вещь Кадриль Омаров!
— Нет, в самом деле, — сказала Алиса. — Что это за танец?
— Ну, —ответил Грифон,—сначала вы выстраиваетесь в линию вдоль морского берега.
— В две линии! — вскричал Мок-Тартль — Фальшивая Черепаха.— Тюлени, черепахи и тому подобное. Затем вы очищаете берег от медуз.
— Это, конечно, отнимает некоторое время,— прервал Грифон.
— Каждый с омаром в качестве партнёра! — воскликнул Грифон.
— Правильно, — сказал Мок-Тартль, — делаете два шага, сходитесь с партнёром.
— Затем, знаете ли, — продолжал Мок-Тартль — Фальшивая Черепаха, — вы швыряете о.
— Омаров! — завопил Грифон, делая прыжок в воздух.
— Плывёте вслед за ними! — взвизгнул Грифон.
— Кувыркаетесь в море спиною вперёд, через голову! — воскликнул Мок-Тартль, бешено прыгая в разные стороны.
— Опять меняете омаров! — пронзительно закричал Грифон.
— Снова назад, к берегу, и это вся первая фигура, — сказал Мок-Тартль внезапно упавшим голосом.
И вот оба создания, которые до сих пор скакали туда и сюда как сумасшедшие, снова сидели на земле, грустные и тихие, и смотрели на Алису.
— Это, должно быть, превосходный танец, — робко сказала Алиса.
— Хочешь немного посмотреть на него? — спросил Мок-Тартль.
— Очень хочу, —ответила Алиса.
— Ну, в таком случае, попробуем первую фигуру!—сказал Мок-Тартль — Фальшивая Черепаха Грифону. — Мы можем, знаешь ли, сделать это без омаров. Кто будет петь?
— О, пой ты! — сказал Грифон. — Я забыл слова.
Тут они начали торжественно танцевать вокруг Алисы, время от времени наступая ей на кончики пальцев, когда проходили слишком близко, и отбивая передними лапами такт. Между тем Мок-Тартль пел очень медленно и печально:
Говорит Мерлан Улитке: «Не пройти ли нам вперёд,
А не то морская свинка хвост совсем мне оторвёт!
Посмотри, как резво скачут, где прибоя полоса,
Черепахи и омары. Хочешь с ними поплясать?
Хочешь, можешь, хочешь, можешь, хочешь поплясать,
Можешь, хочешь, можешь, хочешь, можешь поплясать?
Очень весело кружиться с ними в танце день и ночь!
Нас они хватают ловко и бросают в море прочь!»
Но Улитка отказалась: «Даль какая!» и, кося
Глазом на море, сказала, что в воде плясать нельзя,
Что не может, что не хочет, что не может поплясать,
Что не хочет, что не может, что не хочет поплясать.
Ей друг чешуйчатый твердит: «Станцуем же хоть раз!
Над нами буря пролетит, и берег встретит нас!
Пусть Англия исчезла: там — Франция опять.
Так не бледней! Скорей, скорей в морских волнах плясать!
Хочешь, можешь, хочешь, можешь, хочешь поплясать,
Можешь, хочешь, можешь, хочешь, можешь поплясать!»
— Благодарю вас, было очень интересно смотреть на этот танец,— сказала Алиса, чувствуя большую радость, что он наконец окончен. — И мне так понравилась забавная песня о Мерлане!
— О, что касается мерланов, — сказал Мок-Тартль — Фальшивая Черепаха,— они. Ты видела их, конечно?
— Да,— ответила Алиса, — я часто видела их за обе. — Тут она поспешно остановилась.
— Я не знаю, где находится это «Обе»,— сказал Мок-Тартль, — но если ты видела их так часто, ты, конечно, знаешь, на что они похожи.
— Я думаю, да,— ответила Алиса, погружённая в глубокие размышления. — Они держат хвосты во рту, и сами они посыпаны сухарями.
— Что касается сухарей, — ты ошибаешься, — сказал Мок-Тартль. — В море сухари были бы смыты. Но они действительно держат хвосты во рту, и причина этого та. — Тут Мок-Тартль зевнул и закрыл глаза. — Расскажи ей о причине этого и обо всём остальном, — сказал он Грифону.
— Причина в том,— сказал Грифон, — что они танцевали с омарами. Что их вышвырнули из моря. Что они, падая, пролетели большое расстояние. Поэтому хвосты у них прочно застряли во рту. Поэтому они не могут их вытащить обратно. Это — всё.
— Благодарю вас, — сказала Алиса. — Это очень интересно. Я никогда прежде не знала столько о мерланах.
— Я, если хочешь, могу рассказать тебе и о других рыбах, — предложил Грифон. — Знаешь ли ты, почему белуга называется «белуга»?
— Я никогда не думала об этом, — ответила Алиса. — Почему же?
— Это относится к ботинкам и башмакам,— очень важно произнёс Грифон.
Алиса была совершенно поражена.
— Относится к ботинкам и башмакам? — повторила она с удивлением.
— Ну да. Что сделали с твоими башмаками? — спросил Грифон. — Я хочу сказать: отчего они такие чёрные и блестящие?
Алиса посмотрела на свои башмаки и немного подумала, прежде чем ответить:
— Их чернят ваксой, я полагаю.
— Ну, а на дне моря ботинки и башмаки, — продолжал Грифон проникновенным голосом, — белят белугой. Теперь ты знаешь!
— И кто же этим занимается там? — спросила Алиса с величайшим любопытством.
— Камбалы и угри, конечно, — начиная терять терпение, ответил Грифон. — Любая креветка может тебе объяснить это!
— Если бы я была мерланом, — заметила Алиса, которая всё ещё думала о песне, — я предложила бы морской свинке: «Отойдите подальше, пожалуйста, мы в вас не нуждаемся!»
— Ни одна рыба не обходится без морской свинки,—сказал Мок-Тартль — Фальшивая Черепаха. — Они всегда при мерланах.
— Неужели всегда? — воскликнула Алиса с большим изумлением.
— Ну да, конечно,— сказал Мок-Тартль. — На дне моря сыро и холодно, поэтому у них постоянно свинка.
— Имеете ли вы в виду свинку или морскую свинку? — сказала Алиса.
— Я имею в виду то, о чём говорю, — ответил Мок-Тартль оскорблённым тоном.
— Стой, теперь мы послушаем рассказ о твоих приключениях.
— Я могу рассказать о моих приключениях, только начиная с этого утра, — возразила Алиса немного робко,— но нет смысла возвращаться к тому, что произошло вчера, так как тогда я была совершенно другим лицом.
— Объясни всё это!— потребовал Мок-Тартль.
— Нет-нет! Приключения сначала! — воскликнул Грифон нетерпеливо. — Объяснения отнимают ужасно много времени.
И вот Алиса начала рассказывать им свои приключения с той минуты, когда она впервые заметила Белого Кролика. Сначала она немного нервничала, видя так близко от себя эти два создания, по одному с каждой стороны, причём они открыли свои глаза и рты слишком широко, но постепенно к ней возвращалась храбрость. Её слушатели сохраняли полное молчание, пока она не дошла до той части рассказа, где произносит перед Гусеницей: «Ты стар, отец В и л ь я м», и все слова получаются наоборот. Тут Мок-Тартль — Фальшивая Черепаха испустил протяжный вздох и сказал:
— Чрезвычайно любопытно! — подтвердил Грифон.
— Всё получалось наоборот! — повторил Мок-Тартль глубокомысленно. — Пусть она сейчас прочитает что-нибудь наизусть. Скажи, чтобы она начинала! — Он посмотрел на Грифона так, как будто был уверен, что тот имеет некоторую власть над Алисой.
— Встань и прочитай: «Это голос лентяя», — приказал Грифон.
«Как мне надоело, что все эти создания командуют другими и заставляют отвечать уроки! — подумала Алиса. — Я с таким же успехом могла бы сейчас находиться в школе!»
Всё-таки она встала и начала повторять стихи, но её голова была ещё полна Кадрилью Омаров, и Алиса с трудом понимала сама себя. В самом деле, слова звучали очень странно:
Это голос Омара. Он мне говорит:
«Я коричневым стал — жарко печка горит. —
Вынь меня из огня, умоляю тебя,
И сахаром мелким я припудрю себя!»
Как ресницами утка, так носом Омар
С пуговиц снял печную золу и нагар.
Пояс почистил, кверху приподнял носки,
Пяткой притопнул: шаги его так легки!
Если море далёко, песок обнажён, —
Над акулой смеётся презрительно он.
Но волны бегут, акулы снуют вокруг,
И в тоне его слышится сильный испуг.
— Это совершенно не то, что я привык декламировать, когда был ребёнком, — сказал Грифон.
— Ну, я никогда прежде не слышал чего-нибудь похожего, — сказал Мок-Тартль,—и звучит это необычайно бессмысленно!
Алиса не сказала ничего, она села на землю, спрятав лицо в ладони и размышляя, может ли вообще хоть что-нибудь снова произойти обыкновенным образом.
— Я хотел бы, чтобы она объяснила это, — заметил Мок-Тартль.
— Она не может ничего объяснить, — поспешно возразил Грифон.— Начинай следующее стихотворение!
— Но относительно его носков? — настаивал Мок-Тартль. — Как он, знаете ли, мог приподымать их кверху своим носом?
— Это первая позиция танца, — сказала Алиса. Вообще же она была ужасно удручена всем происшедшим и очень хотела бы переменить разговор.
— Читай следующее стихотворение, — повторил Грифон. — Оно начинается так: «Я шёл мимо сада. »
Алиса не осмелилась противоречить, хотя ясно чувствовала, что всё оно, от первой строчки до конца, будет прочитано неправильно, и начала дрожащим голосом:
Я шёл мимо сада, и видеть я мог:
Сова и Пантера делили пирог.
Пантере достались — был счёт тут простой—
Начинка, и тесто, и соус густой,
А блюдо пустое Сове вручено
(Хотя не пирог и не соус оно!).
Сова получила на память как гость
Столовую ложку и старую кость.
— Что за смысл читать весь этот вздор, — прервал Мок-Тартль, — раз ты не можешь его объяснить? Это безусловно самая нелепая вещь, которую я когда-либо слышал!
— Да и я думаю, что тебе лучше перестать,—сказал Грифон, и Алиса была лишь рада послушаться.
— Не попробовать ли нам ещё одну фигуру Кадрили Омаров? — предложил Грифон. — Или ты предпочитаешь, чтобы Мок-Тартль спел тебе другую песню?
— О, пожалуйста, песню, если Мок-Тартль будет настолько любезен! — попросила Алиса так горячо, что Грифон сказал довольно обиженным тоном:
— Гм! О вкусах не спорят, конечно! Спой ей «Черепаховый Суп», если хочешь, старина!
Мок-Тартль — Фальшивая Черепаха глубоко вздохнул и начал петь голосом, прерываемым рыданиями:
Прекрасный суп в столовой ждёт.
Из миски жирный пар идёт.
Не любит супа тот, кто глуп!
Прекрасный суп, вечерний Суп!
Прекрасный суп, вечерний Суп!
Прекра-сный Су-уп!
Прекра-а-сный Су-уп!
Су-уп ве-е-черний,
Прекрасный, прекрасный Суп!
Прекрасный суп, все знают тут,
Что это — лучшее из блюд.
Что дичь и даже колбасу
Прекрасный заменяет суп.
Прекра-сный Су-уп!
Прекра-сный Су-уп!
Су-уп ве-е-черний,
Прекрасный, ПРЕКРА-А-СНЫЙ СУП!
— Снова припев! — закричал Грифон, и Мок-Тартль только хотел повторить его, как в отдалении послышался возглас:
— Идём! — воскликнул Грифон и, взяв Алису за руку, помчался, не дожидаясь окончания песни.
— Что это за суд? — задыхаясь, спросила Алиса на бегу. Но Грифон только ответил:
— Идём!— и побежал ещё быстрее, в то время как всё слабей и слабей доносились с попутным лёгким ветром полные меланхолии слова песни:
Су-уп ве-е-черний,
Прекрасный, прекрасный Суп!